В доме, где мы жили, было всё в коврах. В спальной стояли две варшавские никелированные кровати. И вся стена бревенчатая от пола до низа была завешана красивым ковром.
На другой стене, где спал Нёма, над кроваткой висел тоже красивый ковёр — охотник с ружьём и двумя большими собаками. Моя кровать, где я спала, была у двери, которая выходила в маленькую комнату. Дверь была плотно закрыта. В маленькую комнату проходили через столовую. Между двумя большими окнами с красивыми шторами стоял большой сундук, покрытый ковром. У этого сундука был ключ со звоном. И весь сундук был в красивой мозаике.

На дверях были красивые шерстяные драпировки и висел ночной красивый фонарь с видом "зимний день" в красивых красках.
На полу были шерстяные половики. Был гардероб. Ещё стоял комод простой, на котором стояло зеркало и красивые, из зелёного хрусталя, вазы по бокам.
Красивая позолоченная коробка на бархатной подкладке и настольная лампа с абажуром.
В спальную комнату мы заходили через дверь из кухни. На кухне была русская печь с плитой, и можно было забраться наверх, на печку.
По стенам были подвесные три большие полки с кухонной утварью. Было одно окно, выходило во двор. Под полками стоял стол большой, кухонный. Рядом с печкой лавка длинная, деревянная, на которой стоял у печки близко самовар, и его углями разжигали через сапог.
На кухню проходили через сени. А в сени заходили через крыльцо.

Сени на ночь закрывались на два ключа. Ещё в сенях стояли: бочка с водой с ковшом, вёдра с коромыслом, так что через несколько ступенек проходили на кухню. Ещё в боку сеней на завороте был чулан. Там у моего папы была мастерская. Он любил что-нибудь мастерить. Были привёрнуты большие тисы, были пила, топор и всякие инструменты. Столярные и слесарные.
Ещё забыла и вспомнила: в полу на кухне был подпол. Который открывали и хранили там овощи и всякие припасы. Так же из сеней рядом с чуланом была чудесная застеклённая терраса, где летом мы всей семьёй обедали. Там посредине стояли стол и табуретка, а у окна — большое кресло мягкое, в нём любила отдыхать моя Бабусенька и смотреть во двор.

Из кухни была дверь в столовую. В столовой выходили на улицу два окна с красивыми тюлевыми шторами и занавесками между окнами. Было большое трюмо с потолка до пола и маленьким столиком. Посредине стоял большой раздвижной дубовый стол с фигурными винтовыми ножками, венские стулья. Стояло старинное немецкое пианино с подсвечниками марки "Вагнер".
Ближе к окну над пианино висели два портрета — дедушка Медник и дедушка Туник. И ещё красивые, вышитые шёлком очень искусно картины. Дети Туников в красивой рамке. И ещё стоял громадный развесистый фикус до потолка.
У стены — варшавская кровать, где спала моя сестра Женя. Был буфет, не очень красивый, но большой, удобный, с красивой посудой. Ещё были две двери — одна вела в маленькую комнату, другая, в противоположной стороне, вела в маленький коридорчик. Из которого можно было пройти в тёплую уборную. И c другой стороны — на парадное крыльцо.

Итак, в маленькой комнате жила моя Бабусенька с моей тётей Соней, вернее, со своей дочкой Соней. У них в комнате было одно окно, которое тоже выходило на улицу. И на окне была очень интересно подделана парусиновая штора как занавес в театре. Можно было подтянуть за шнур, и она то поднималась, то опускалась. У окна стояла кровать тёти Сони. А напротив — бабусенькина, над которой был красивый ковёр. С изображением танцующих цыган. Или турков. Один маленький турченёнок с толстыми губами очень походил на моего брата Нёму. Поразительно.

Затем там стоял красивый комод с вязаной скатертью и красивыми салфетками. Много фотографий от детей и внуков. Был очень красивый буфет, на котором были морды львов. У которых во рту были вдеты кольца. И каждую дверку можно было за кольцо открывать — если было нужно взять посуду. А посуда была очень красивая. Много всяких керамических блюд и фарфор с маркой Кузнецовых, старинные вазы. В углу стоял фарфоровый умывальник, очень красивый. На полочке стоял фарфоровый горшочек с искусственными зубами Бабусеньки.

А потом ещё висела подвесная этажерка и там стояли статуэтки. Каких только не было. Очень искусно из фарфора. Всякие головки, слоники и т.д. Было два плетёных венских стула и маленький столик. В уборной, так как она была большая, стоял бабусенькин гардероб. Был там тоже фарфоровый умывальник. И были на одной стене две большие подвесные полки. На которых были всякие корзины с ненужной утварью. Была там яма — или унитаз. Яма закрывалась. Она была вроде высокой тумбы. И ещё стояли детские горшки. В коридорчике стоял большой сундук. Над ним висела вешалка из дерева старинная. Можно вешать и шляпы, и пальто.

Другая дверь, которая вела на парадное крыльцо в противоположную сторону от уборной. На парадном стоял шкафик, где можно было хранить всякую стряпню. Так как там была прохлада. Что в нём, в этом шкафике, только не было! Пирожки с маком (хоментес по-еврейски) и всякие лакомства на печенье. С этого парадного крыльца там были три высокие ступеньки и по бокам ступеньки. Дверь закрывалась на щеколду и ещё на крюк. Там ещё на одной боковушке в ящичке длинном хранился крокет. Это игра с молоточками, с шарами. И наконец, если открыть щеколду и крюк, можно было выйти на маленькое крылечко, которое выходило на улицу. И где на стуле сидела моя Бабусенька с палочкой. Так я запомнила её. Она была очень толстая, в зелёной шубе и в пуховой тёплой шали. Бабусенька любила, несмотря на то что была толстая и ходила вперевалочку, очень любила на себя надевать всё: красивые бантики, галстучки, кофточки, юбки. Кофты. Любила пофорсить.